Молаг Бала призывают на двадцатый день месяца Вечерней Звезды, если в ночь не было дождя. Люди возносят ему бесполезные дары и приносят прекрасные кровавые жертвы. На алтарях они убивают прекрасных молодых девушек, а после собирают чистую красную кровь в эбонитовые чаши. Иногда люди даже поют ему песни, и некоторые, кто поют, делают это просто омерзительно.

Бал смотрит на них, смотрит в чаши, и в них он видит свое собственное отражение. Свечи бросают на алтари грязные тени, и в этих тенях Бал не видит обычных людей – он видит лишь животных, стремящихся истребить друг друга как можно скорее, как можно больнее, как можно мучительнее. Люди просят у него власти, просят силы и знаний, просят превосходства и совершенной мести. Эти просьбы настолько мелочные и донельзя банальные, что Бал не отвечает на призывы уже несколько лун.

Когда Бал смотрит за Довакином, надеясь развеять скуку и тоску, то испытывает лишь разочарования. Подающий надежды, он оставлял за собой горы трупов и реки крови своих врагов, и делал это во имя своей собственной нордской справедливости. Бал превратил Довакина в чудовище – в животное, который мнит о господстве над каждой крысой в сточной канаве, которую меры называют Нирном.

Молаг Бал в самом деле был опечален, и его тоска по прежним временам была слишком велика.

///////////////
Молаг Бала призывают на двадцатый день месяца Вечерней Звезды. Ему возносит дары и отдают в жертву своих первенцев. В этот двадцатый день Бал, покинувший свой план, стоит на коленях перед самым большим орком, которого смог найти в этом владении. Жесткий мех медвежьей шкуры под его коленями неприятно царапает ему кожу; орочья когтистая рука сжимает его белокурые волосы на самом затылке, от чего Бал стонет настолько громко, что орк начинает смеяться.

Бал путешествует с этим орком уже на протяжении недели: на протяжении недели каждый вечер Бал встает перед этим колени будучи в обличье еще слишком молодой нордской девушки, развязывает тесемки его меховой брони, а после – сосет его член с таким благоговением, что орк закатывает глаза, и ноги его начинают подкашиваться. Бал движется медленно, губами прижимается к проступающим венам, языком облизывает головку, помогая себе тонкими белыми пальцами у самого основания. Когда он чувствует, что орк приближается к концу, то он открывает глаза и останавливается – смотрит на орка исподлобья и тяжело дышит, раскрывая пухлые покрасневшие губы.

Когда Бал скачет на его члене, оседлав его крутые широкие бедра, орк начинает говорить ему пошлые и нелепые вещи. В ответ на его слова Бал лишь хохочет, а после – стонет, принимая в себя еще глубже. Он чужого низкого голоса у него внутри все трепещет, и сам он сжимается так, что орк своих стонов уже не сдерживает.

– В этом форте живет женщина, которая мне нужна, – говорит Бал, сидя на чужих плечах. Орк держит его за лодыжки, и даже сквозь свои одежды Бал чувствует, насколько горячие у него ладони. – Убеди ее пойти со мной, и тогда я помогу тебе поговорить с Малакатом.

Бал обещает орку невозможное: он уверен, что орк в скором времени умрет, и Малакат не станет забирать его душу. Орк разгневал своего повелителя настолько, что его с позором выставили из его родной крепости – теперь он, гонимый отовсюду, чужой даже для своего народа. Вынужденный скитаться, проклятый орочий наемник. Бал уверен, что орк в скором времени умрет именно по его, Молаг Бала, воле, и уже позже до него доходит мысль о том, что он не знает даже его имени.

– Как ты, мелкая нордская шалава, сможешь заставить Повелителя говорить со мной?

Бал на эти слова только смеется.

///////////////
Пока они двигаются на северо-восток, Бал рассказывает Ингрид ужасную историю о том, как его настоящие родители погибли, и их ему заменила старая супружеская пара темных эльфов, которые так и не смогли завести своих собственных родных детей. Ингрид почти всегда держит его за руку и постоянно проверяет, плотно ли закутан он в меховой плащ – единственное, что осталось после безымянного орка, с которым Бал развлекался на протяжении неделе перехода к форту Амол.

Бал смотрит в прекрасное лицо Ингрид и думает о том, что такую женщину он мог оставить самому себе. Когда она смотрит в его девичье лицо и поправляет светлые волосы, пряча их под капюшон, лицо ее пересекает добрая прекрасная улыбка тонких губ. Если Бал делает что-то не так, то она красиво хмурит темные кривые бровей, закладывая еле заметную складку на переносице. Даже она, эта складка, идет ее точеному совершенному лицу.

В бою Ингрид настолько сильна и самоотверженна, что Бал не упускает мысли о том, что ее боевые навыки очень понравятся его старому другу. Несколько раз Бал провоцирует атаку бандитов на себя, проверяя: каждый раз Ингрид появляется ровно перед ним, завернутая в фольгу ее прекрасной брони, защищая его от смертельных ударов меча, молота, булавы. Бал упорно втирается е ней в доверие и даже убивает нескольких воинов точными выстрелами из даэдрического лука.

Когда Ингрид спрашивает его о том, откуда у него этот лук, Бал отвечает, что это наследие его приемной семьи, что бежала из Морровинда после извержения Красной Горы.

– Отведи меня в часовню Боэтии, – просит, наконец, Бал, когда наступает время для очередной стоянки. – Я хочу вознести ему дар в память о моей семье.

Бал знает, что семья для любого норда всегда будет стоять на первом месте. Он придвигается ближе к Ингрид, садится к ней лицом, пристально всматриваясь в ее светлые, словно ясное скайримское небо, глаза. Бал так хочет, чтобы эта женщина была отдана в жертву ему; Бал так завидует Боэтии, которому он преподнесет этот дар, что пальцы его сами по себе сжимаются в кулаки.

Ингрид соглашается и советует ему лечь спать прямо сейчас, потому что их ждет очень долгий и утомительный переход. Она кутает его в меховой плащ, а после долго водит пальцами по его белокурым волосам. Перед тем, как уснуть, Бал думает о том, как бы ему хотелось вкусить плоть этой женщины – наверняка она такая же мягкая и сочная, как ему представлялось.

///////////////
Молаг Бал не был уверен в том, как давно Довакин посещал часовню: она все еще пустовала, и на земле уже не было трупов последователей Боэтии. Некоторые из них были сожжены в пепел, что разнес далеко в горы злой северный ветер; некоторых растаскали по своим норам волки и саблезубы, насыщаясь мягким мясом и густой красной кровью. Бал видел следы побоища, уже занесенные снегом, когда поднимался по ступеням, ведя Ингрид за собой – как и всегда, она сжимала его руку, не желая выпускать.

– Небо над часовней всегда темное, – говорит Бал, указывая на небо над статуей Боэтии. – Вечная ночь, позволяющая плести интриги и готовить заговоры против неверных.

Небо над головой облито темнотой: на нем не видно ни облаков, ни луны, ни звезд. В его плане – в Хладной Гавани – небо стенает и горит синим огнем, и потоки гари – и есть облака. В его плане есть только мертвая промерзшая земля и настолько морозный воздух, что кровь начинает стыть в жилах. Многие, кто попадал в его план, второпях пытались покинуть его неприветливый и жестокий край, но лишь немногие возвращались оттуда живыми. Только если сам Молаг Бал того хотел.

– Подойди к колонне, – просит Бал, выпуская чужую руку из своей. – Я еще слишком маленькая, чтобы дотянуться до нее.

Бал выпускает на тонкие губы лишенную эмоций мертвую улыбку. Когда Ингрид наступает на границы жертвенного круга, то ее начинает притягивать прямо к колонне без ее желания. В непонимании она сучит руками в воздухе, всячески пытаясь высвободиться от наложенных на нее чар, но все ее попытки оканчиваются провалом. Символы на кругу загораются поочередно – образуют яркую, сверкающую спираль.

Бал достает из складок плаща жертвенный клинок – покрытый царапинами эбонит тускло сверкает в его руке. Когда Ингрид пытается заговорить, Бал жестом приказывает ей молчать, а после коротко прижимается губами к ее губам – опрометчиво делает именно то, что хотел сделать с самой их первой встречи. Бал давится клокочущим смехом, сотрясающим его смертное человеческое тело, и смотрит в лицо каменному изваянию, изображающее Боэтию, что поднимает свой прекрасный золотой меч для смертельного удара.

– Я привела тебе самую красивую женщину, что нашла в этих жестоких землях! – С жаром кричит Бал, вознося жертвенный клинок в девичьем кулачке над белокурой головой. – Прими мой дар и ответь на мой зов, о Боэтия: принц Интриг, принц Воинов, принц Полей!

Бал, крутанувшись вокруг своей оси, всаживает клинок прямиком в грудь – попадает точно в сердце, отравляя плоть и все еще перегоняемую кровь колючим концентрированным ядом. Ингрид перед ним смотрит в его девичье лицо с непониманием, протягивает к нему тонкую сильную руку; Бал проворачивает клинок в ране, медленно выуживая лезвие, загнанное по самую рукоять, из человеческого тела. Лишенная опоры, Ингрид валится на колени, а после падает, окуная свое прекрасное лицо в окропленный кровью снег.

Символы, что спиралью тянутся к жертвенной колонне, меркнут и вскоре окончательно гаснут. Ритуал совершен, призыв выполнен. И Молаг Бал уверен, что он сделал свою работу хорошо.
[NIC]Molag Bal[/NIC][STA]i have seen how this world ends[/STA][AVA]http://savepic.su/6798884.png[/AVA]

Отредактировано Stanford Pines (2015-12-17 01:41:12)