ozoi the maid × yabai the maid – rain
когда-то заброшенный квартал вырезанного клана учиха хотели сравнять с землей, но все откладывали, забывали, не до того было, никак не могли решиться, поэтому он себе мирно выстоял до дня, когда пэйн решил обрушить всю свою боль на коноху. итачи к тому времени был благополучно мертв уже несколько недель, поэтому хоть как-то помешать названному лидеру акацуки не мог. боли у пэйна было немеряно, поэтому вся коноха лежала в руинах и квартал учиха не избежал этой участи, зато избежал участи быть отстроенным, так и остался весь в руинах, как памятник несчастливому клану. когда итачи предложили выбирать, где он хочет жить, он попросил помочь ему в реставрации одного дома на окраине квартала учиха и стал жить там сам один. каждое утро, уходя на работу и каждый вечер, возвращаясь с работы, итачи проходит мимо разрушенных домов, поднимает плотный шар пыли и отдает почтение всем павшим от его рук учихам. итачи больше не видит их лица и не слышит их крики — его отпустили и позволили относительно спокойно жить после смерти.

сегодня итачи идет на работу слишком рано — на улице еще темно, только где-то далеко на востоке алеет краешек неба. нетронутые руины в тяжелых утренних сумерках выглядят зловеще, но итачи любовно оглаживает взглядом каждый камешек. за годы жизни в акацуки итачи привык спать по несколько часов в сутки, а то и вовсе не спать несколько дней подряд, вставать слишком рано и ложиться слишком поздно; тогда все принималось со смирением, сейчас для итачи это только в радость: в те времена, когда ему было немного за восемнадцать, он и мечтать не мог о том, что сможет еще пройтись по улицам родной деревни с другой целью, кроме как напомнить данзо и советникам, что за благополучием саске после смерти третьего он наблюдает более, чем пристально.

кто-то желает ему доброго утра — находится еще несколько таких же ранних пташек. итачи здоровается в ответ, голоса, не принадлежащие его голове, отвлекают от невеселых воспоминаний — им нет места в нынешней жизни, но они все равно возвращаются и всегда будут, стоит итачи только остаться самому и не заниматься делами.

треугольная шляпа хокагэ итачи не нравится — напоминает ему о соломенных шляпах акацуки, хотя единственное общее у них было то, что он скрывают лицо; головной убор пылится где-то в углу необъятного стола по ту сторону баррикад из бумаг. плащ тоже не вызывает теплых чувств и висит себе где-то за спиной, надеваясь только на важные собрания. в общем-то и сама работа хокагэ итачи не очень нравится, слишком много головной боли, когда раньше у итачи было только две самые главные задачи, но шестой хокагэ итачи учиха еще с детства привык к тому, что “нужно” важнее “хочу”. а еще итачи был весьма удивлен и, что уж там скрывать, польщен, что столько людей хотели видеть именно его на этом посту. итачи вспоминает неугасимую детскую мечту наруто стать хокагэ и назначает его своим главным помощником. итачи может честно признаться, что это все ради того, чтобы подучить узумаки, ведь именно он будет следующим хокагэ. наруто хороший человек, но по наивности своей и незнанию некоторых вещей мог бы подорвать экономику деревни. 

то, что с дня окончания четвертой мировой войны шиноби прошло уже целых двадцать лет, не означает, что у хокагэ работы поубавится. хотя бы потому что “мир” понятие весьма хрупкое, со слабым здоровьем и быстро заканчивается. до итачи периодически доходят тревожные слухи, разведка иногда приносит подтверждения некоторым, а саске годами пропадает, исследуя миры отсутсуки кагуи, хотя итачи подозревает, что основной причиной непрекращающихся странствий саске является то, что в конохе после всего, что он содеял, долго ему находиться до сих пор неуютно. и это не смотря на то, что стал женатым человеком, да еще и отцом.

— не повторяй моих же ошибок, саске, — они с братом сидят на пороге второго выхода из дома итачи, что ведет в большой сад на заднем дворе. где-то в глубине сада стрекочут кузнечики и поют цикады, там же вспыхивают огоньки светлячков; над конохой опустилась глубокая ночь, дождавшись, когда уснут сакура и сарада, саске пришел навестить итачи: утром младший из братьев снова отправляется в странствия. итачи не просит, есть в его голосе что-то среднее между предупреждением и напутствием. саске молчит, но итачи знает все, о чем думает и что вспоминает его брат. иногда итачи малодушно задумывается над тем, чтобы подписать приказ и назначить саске своим личным телохранителем, привязать его таким образом к деревне, к семье [право слово, хватит убегать от сакуры так, будто саске девочку впервые в жизни увидел, и чуть не убить дочь, не признав ее на лицо спустя столь долгих лет отсутствия, тоже надо уметь быть молодцом] и, немножко, к самому итачи, но такие приказы разрываются на мелкие кусочки и сжигаются катоном: саске в конохе зачахнет, как цветок, обвитый сорняками. лучше видеть саске изредка, чем видеть стремительно мрачнеющую и унылую до несварения желудка физиономию младшего брата. и все-таки он глупый, вот только маленьким назвать язык не поворачивается, с тех пор как саске в росте обогнал его на полголовы.     
— я ее крестный, а ты — отец, но порой мне кажется, что все наоборот, — итачи не журит, а саске даже не думает возмущаться, потому что таково положение вещей на самом деле. вечно пропадающий саске, вечно загружающая себя работой, лишь бы отвлечься, сакура и сарада предоставлена сама себе. и быть девочке круглой сиротой при живых родителях, но итачи, наученный на тех своих ошибках, о которых предупреждал саске, всегда пытается выкроить время, чтобы уделить его сараде. у итачи этого времени почему-то оказывается слишком мало и это не смотря на то, что своей собственной семьей итачи обзаводиться не спешил; разные короткие интрижки имели место быть, знакомые, готовые выручить в щекотливом положении, тоже имеются, но к чему-то стабильному и постоянному итачи не тяготел. итачи не нужны дети, у него есть сарада, которую он любит, как собственную дочь.
на следующее утро итачи ерошит волосы сонной сарады, они вместе — итачи, сарада и сакура вышли провести саске и попрощаться с ним еще на несколько лет. сарада выглядит расстроенной, но старается не подавать виду, а после обеда итачи отменяет все дела на остатке своего рабочего дня и проводит все это время с сарадой.

итачи просматривает список миссий, которые ему принесли после сортировки, подписывает отчеты и переписывается с кагэ других деревень, обсуждая место проведения следующего экзамена на чунина: угроза нападений или сотворения организаций, подобных акацуки, эфемерна и всего лишь [пока что] гипотетическая, но итачи не хочет, чтобы так получилось, что его шиноби не могут себя защитить. иногда итачи тяжело вздыхает, перебирая документы, и думает, что идея саске устроить революцию была бриллиантом, валяющимся на дороге. правда, тогда вряд ли у итачи была бы любимая племянница, а у клана учиха надежды на возрождение. итачи кажется, что его постоянно бьют этой палкой о двух концах по голове и ставит очередную печать.

— итачи, — после короткого стука в дверь в кабинет заходит наруто. итачи все еще бьется над тем, чтобы жители обращались к нему по имени или хотя бы с менее напыщенным формальностью суффиксом “сан”, зато наруто этот урок словил сходу. или может просто невозможно называть “самой” человека, который в одно время запихнул в тебя ворону. — к тебе посетитель.