грубым дается радость,
нежным дается печаль.
мне ничего не надо,
мне никого не жаль.

интересно, сколько миллиардов лет она будет гореть в аду, умирая вновь и вновь за каждую исколоченную судьбу?
сумма годов её мучений будет равна сумме всех лет, что должны были прожить невинные люди, чьи жизни были так жестоко отняты, а тела разбросаны кровавыми ошметками по ближайшим зданиям и деревьям. энни правда не знает, с какого момента начинать считать тех, кого она убила. с того дня, как были пробита шиганшина и стена мария? или, может быть, тогда с троста? а, может, надо брать последние часы, когда по её рукам и ногам все еще течет еще горячая и чужая кровь новичков из разведывательного отряда, которые так отчаянно пытались остановить её во имя всего святого, что осталось в этом гнилом мире, но провалились, став очередным ошметком. с какого момента её можно считать монстром, жестокой убийцей и врагом человечества? было бы проще знать, в какой день она стала чужой для всего мира. с рождения ли, или тогда, когда энни пробралась за стены, став такой, как и все. став простым человеком.
став обычной человеческой девочкой.
энни знает, что ей нет прощения. и она не ищет его вопреки всему здравому смыслу, потому что заранее понимает, что давно обречена. в этом человеческом мире её можно назвать чужестранкой, ненавистным титаном, монстром и убийцей. таким нет прощения и жалости, поэтому леонхард выполняет свою миссию без лишних сожалений, стараясь не обращать внимания на то, как хрустят под её пальцами чужие кости. даже если на секунду представить, что ей могут простить всё и сразу, то она никогда не простит себя и будет вечно корить каждую секунду своего существования, нарекая себя саму убийцей, бессердечной тварью, которая разрушила и разрушит столько хрупких человеческих жизней. энни не хочет жалеть о своем выборе, мечтает засунуть собственное сердце куда-то далеко-далеко, или раздавить, сжав со всей силы, превращая его в обычный кусок мяса. она бы убила себя, если хватило на эту смелости, да вот только пока ей хватает мозгов следовать указаниям из вне, лелея надежду вернуться домой. леонхард думает, что могла бы объяснить свой выбор, если ей дали такую возможность. могла бы показать то, чего раньше никто не видел. но всё, что может сделать энни - это молчать. её роль не подразумевает лишних реплик, требуя не отклоняться от сценария, отыгрывая каждую сцену идеально, повторяя заученные давным-давно слова. и, казалось бы, давно принятая истина должна стать для неё всем, но вот только леонхард всё равно чувствует себя лишней, понимая, что что-то идет не так. что-то идет неправильно. вот только найти проблему оказывается сложнее, чем ей кажется. она почему-то заранее чувствует, что уже проиграла эту битву, запорола весь спектакль и теперь отчаянно пытается спасти положения, но не знает как. энни много чего кажется, отчего очевидные детали оказывают смазанными и не принятыми во внимание.
по её пальцам стекает чужая кровь, которая, кажется, даже горячее её собственная в тысячу, не, в сотни тысяч раз. может быть по той причине, что чужие не сбытые мечты намного горячее, чем она сама. леонхард отмахивается от этого ощущения, не желая забивать свою и без того забитую голову лишними мыслями. в теле титана сложнее думать и каждая мысль, идея, кажется вязкой и тягучей смолой, которая медленно стекает по ней, а затем застывает слишком быстро. энни будто бы вся в этой смоле из собственных мыслей, но это не мешает ей бежать вперед, всё быстрее и быстрее. ничего не должно помешает ей сделать то, что ей предназначено.
крики давно перестали её волновать, потому что всё стало единым целым, словно один большой запутанный комок ниток. сколько ни дергай разные ниточки всё равно не распутаешь. она просто бежала вперед, чувствуя, как под ней вибрирует земля, а каждый её шаг отдается эхом на тысячу километров. её цель была близка как никогда раньше, леонхард могла даже почувствовать его. а если присмотреться и ускорить шаг, то и увидеть. надо только протянуть руку вперед, то побежать быстрее и она схватит его.
эрэн.
будь она в форме человека, то ей было бы почти жаль его. спрятавшись же в теле титана ей было абсолютно всё равно, ибо энни позволила своим инстинктам взять вверх, позволила чувствам управлять её, понадеявшись, что они не подведут. подвели, у неё уже есть одна непростительная ошибка, которую можно исправить лишь добравшись до своей цели. от того энни и бежала так быстро, сокращая расстояния между ними, отмахиваясь от летающих вокруг неё солдатов. она делала это небрежно, но очень метко, будто бы убивала не людей, а обычных мух, которые назойливо летали перед глазами и мешали сосредоточиться. всё, что сейчас видела леонхард - это крылья свободы на зеленом плаще эрена. она даже не видела сопровождающих его солдат, потому что они не имели для неё никакой ценности. всё обесценилось в тот момент, когда люди сделали свой выбор, когда те, с кем она жила несколько лет и тренировалась, выбрали нелепое подобие свободы, нацепив глупые плащи. никто не имел значения кроме одного единственного человека, который был для неё главной целью прямо сейчас. всё, что ей было нужно это подцепить темную ткань вместе с человеком, а затем бежать еще быстрее, как можно дальше от развед корпуса, который преследует и будет преследовать её. всё что требуется от энни - это догнать и поймать, пусть и убив сотню солдат, которые по сути ничего ей не сделали. просто попали не в то место и не в то время. ей никого не жаль и уж точно ей не нужно, чтобы кто-то жалел её, потому что в чём-чём, так в жалости она никогда не нуждалась. собственная самостоятельность была ей в разы ближе, чем глупые попытки подбодрить, помочь и проявить нелепое сострадание. оно всё равно никому не нужно, потому что в итоге все умрут и так будет всегда. энни привыкла всегда рассчитывать только на саму себя, просчитывая всё заранее, предсказывая любой исход.
впрочем, даже опытного игрока могут переиграть. леонхард не думала, что будет кто-то, кто сможет дать ей отпор. армин, конечно же, достаточный сообразительный и мог бы её поймать, но его нет здесь, да и вряд ли именно он занимался разработкой плана. что до эрвина.... что же, можно было сказать, что она официально недооценила силы противника и переоценила свои собственные. такое тоже случается, такое часто происходит. но не с ней. энни чувствует себя тупой идиоткой, а горечь от обиды и злости только подстегивает её. да вот только всё это бесполезно, потому что слишком она заигралась, перестала обращать внимание на важные мелочи. поэтому и чувствовала адскую боль во всем теле от каждой стрелы, что вонзалась в неё и натягивала тяжелые канаты. ощущала всё отчаяние человечества, прижимая руки в затылку, не желая себя выдавать. что говорить забитый зверь может драться очень агрессивно. вот только кто здесь зверь? она или последние остатки глупцов, что рискнули выйти за стену и противостоять мощнейшей силе? энни не знала. всё, что она видела перед тем, как замереть в нелепой позе на поляне - это серебристо-зеленые крылья свободы на плащах. теперь-то она понимала, почему крылья и почему выбран такой цвет. когда сосредоточен на только одной идее, сложно увидеть в тени деревья других, чьи лица были скрыты зелеными плащами, тех, кто сливался с изумрудной листвой. это была её погибель, её самое величайшее и первое поражение. леонхард думает, что оно же будет последним, потому что за столько лет она так и не научилась проигрывать. если играть, то всегда по-крупному. если проигрывать,  то окончательно и смертельно. нужно будет, то энни унесет с собой жизни всех, кто здесь присутствует. и ей не будет стыдно, жалко или еще что-то. ей ничего не надо. ей никого не жаль.