adele — hello
— Тш. Я же сказала молчать. — Ванда недовольно хмурится, будто проглотила что-то кислое. Хелен сказала, что первое время Пьетро следует строго исполнять все её предписания для лучшего результата лечения, а Ванда намеревалась следить за братом, чтобы тот ненароком не нарушил одно из них. В голове было столько разных мыслей, что из них можно было бы составить не одну и не две мозаики; одна накладывалась на другую, из-за чего голова слегка гудела, но в целом ей было уже лучше, чем пару часов назад. Полноценный сон, отдых, и она и вовсе придёт в норму, но перед этим ей требовалось совсем немного времени, которое она могла бы посвятить брату.
Картинки в сознании всплывают сами собой, сменяя одна другую. Она будто снова оказалась в прошлом — окружённая кольцом ей же созданной магии, алой настолько, что кажется, будто это языки пламени. Роботы, управляемые Альтроном, не могут чувствовать боли, магия лишь отключает их, как ребёнок надоевшую игрушку, зато Ванду изнутри разрывают чувства. Близнецам не нужно видеть, чтобы знать, что что-то пошло не так; и хотя Пьетро находится от неё за несколько километров, Ведьма уже предупреждена. Едва только пули вонзаются в плоть её брата, она теряет контроль. Алая энергия застывает на кончиках пальцев, дыхание на миг перехватывается, будто кто-то извне перекрыл доступ к кислороду, а потом перед глазами всё темнеет. Будто никогда не было Заковии и их дома на окраине, не было ласковой улыбки матери и, самое главное, не было Пьетро.
Ванда думает о том, что было бы, расти она единственным ребёнком в семье, но быстро отгоняет от себя эту мысль. Какая-то её часть будет всегда принадлежать брату, что бы ни случилось. Она ласково треплет его по волосам, проводит пальцами по щеке и взращивает в себе надежду на то, что скоро всё наладится. Пьетро поправится, восстановит силы, они присоединятся к Мстителям и отныне больше не совершает ни одной ошибки. По крайней мере, они постараются.
Вместе с возрастом приходит опыт, вместе с опытом — мудрость. Ванде надоело быть чьей-то пешкой, надоело быть марионеткой в чужих руках, ей бы крышу над головой, да свободу в разумных пределах, и она будет совершенно счастлива. Когда они потеряли родителей, Ванда думала, что покой им будет только сниться: до определенного момента так оно и было. Жизнь в детском доме трудно назвать счастливой, особенно, когда тебе десять, и ты лежал под завалами двое суток без возможности выбраться, и единственная мысль, что давила на тебя всей своей тяжестью, была лишь о снаряде, вонзившемся в пол неподалёку от ваших лиц. И это слово, врезавшееся в память настолько, что о нём до сих пор больно вспоминать, фамилия человека, по вине которого вся ваша жизнь превратилась в один сплошной ад...
Ванда только учится прощению. Она не уверена, что когда-либо сможет принять Энтони Старка, но старается относиться к нему чуть менее презрительно, чем раньше. Увидев его на днях, она даже попыталась выдавить из себя приветствие — получилось не очень дружелюбно, но Старк, кажется, его оценил. Он даже пожал её руку и пожелал брату скорейшего выздоровления. Будто бы ему было до этого дело...
Тем не менее, Пьетро открыл глаза и мог дышать самостоятельно, это был огромный прогресс с тех пор, как его привезли сюда. Помнится, в первые часы Ванда смотрела на Клинта, который считал своим долгом донести Пьетро на руках до самой операционной, с недоверием, но скрытой мольбой. Она готова была кому угодно заплатить что угодно, лишь бы только её брат снова смог встать на ноги. Держать его за руку, смотреть в его потухшие глаза, в полубезумии шептать себе под нос, что всё будет хорошо... Даже не верится, что теперь всё позади. И нет за плечами измождённого долгой борьбой лица Клинта, который тоже пострадал в ходе ожесточённых боёв, пытающегося успокоить юную протеже, нет свиста пуль, всё ещё пролетающих над головой изредка, нет гула моторов, назойливо напоминающих о том-самом-дне. Только светлая палата и уставший, но несущий надежду огонёк в глазах брата.
— Хелен сказала, что через пару дней тебе уже можно будет встать и самостоятельно ходить. Ты быстро восстанавливаешься, большой брат, совсем, как раньше. Это хороший знак. — Ванде надо подбодрить Пьетро, поселить в его голове мысль о том, что всё наладится. Она решила помедлить с предложением вступить в Мстителей — мало ли, как эта весть повлияет на брата. Пока Ванда и сама не знала, выгодно ли это будет для них самих и стоит ли соглашаться, ведь в любом случае им предстоит участвовать в сложных и зачастую опасных операциях. Конечно, пребывание в организации сулило неплохое продвижение по карьерной лестнице и возможность безбедного проживания, но... Плюсы пока не перевешивали минусы, так что об этом стоило всерьёз задуматься. Позже.
