Они кажутся разными, как полюса планеты, полярно противоположными, но в то же время их тянет друг к другу с такой неистовой силой, которая, наверно, и стала причиной Большого взрыва. Иногда в компании малознакомых людей или коллег на званом ужине, Алана видит совсем другую Марго -  надменную, холодную, уверенную в себе настолько, что это чувство граничит с беспощадностью с привкусом ледяного равнодушия, но стоя рядом в такое моменты, она едва заметно для всех держит её за руку, и в этом прикосновении столько любви и нежности, верности и заботы, что Алана чувствует себя единственной посвященной в самую страшную и секретную тайну всего мира. Только она знает свое темноглазое счастье настоящей, свободной от оков условностей и чужих мнений, трепетной и дрожащей, безоружной и беззащитной, утренней лениво-медлительной, запутавшейся в одеяле, и с невероятно теплой и родной улыбкой. Алана любит прижимать ее к себе тесно, держать у самого сердца, и слышать, как бушует в груди её.
Она слышит его и сейчас, прижимаясь к её груди своей, водит ладонью по бедрам и заставляет желать себя еще больше, один за одним подбирая ключи от замков крепости терпения Марго Верджер. Но шатенка крепкий орешек, и вот уже её ладони упрямо упираются в плечи Аланы, заставляя отстраниться. Взгляд Блум быстро меняет негодование на лукавство: зараза! Наклонив голову к плечу, Алана целует ее пальчики, и губы слегка касаются драгоценного метала кольца. Улыбается. Снова опускается, целуя ямочку под ключицей, ложбинку меж грудей, животик сквозь шелковую ткань, по-кошачьи осторожно и грациозно отступая назад. Последний раз касается поцелуем ножки так опасно близко к краю ткани подола, что кажется, один её вздох может её сдвинуть. Брюнетка слышит, как в этот миг замирает её любимая, и сдерживая себя что есть силы, сжимает пальцы в кулак, и медленно поднимается с постели.
Ей нравится дразнить жену по утрам, ее милые ругательства, которые сыпятся вслед придают сил и уверенности на весь день.
Пальцы предательски путаются, мучая пуговицу на брюках, и едва ну выпускают бегунок на молнии-застежке, но Блум справляется, и пускает брюки свободно падать на пол с бедер вниз. Подцепляет носочком и откидывает дальше в сторону, поворачиваясь на месте.
В уже далеком 2011 году Марго Верджер взяла и сломала все шаблоны и рамки, стоящие на полочках в голове Аланы. Вряд ли она сделала это необдуманно, поскольку при всем своем первично - невинном, облике Марго вообще редко что-то делает необдуманно, но для Аланы новый мир тогда стал полнейшей неожиданностью. Не один день после этого Блум просыпалась, пытаясь понять, не приснилось ли, на самом ли деле это происходит с ней. Ты можешь не представлять, как важно на самом деле было соблюдать цельность границ, пока не решаешься переступить черту, можешь не понимать или не принимать веры, пока молитва не станет единственной твоей надеждой, и можешь игнорировать причастность к традициям и установленным моральным канонам, пока не почувствуешь, насколько иным становится мир без них. Вопреки расхожему среди ненавистников мнению, нетрадиционность - не синоним распущенности, аморальности или бедности духа. Алана никогда не оспаривала важности традиций, но всегда ратовала за то, что каждый сам должен определять для себя степень этой самой важности в индивидуальном порядке и случае. Когда-то давно, она боялась это осознать и принять, но сейчас же эта способность отпускать бремя общественных устоев расширяла горизонты мысли куда дальше видимых глазу.
И что же теперь? Теперь она в браке с женщиной, которую любит до дрожи в коленях и она мать. Мать 3-х летнего малыша. Единственного мужчины, которому дозволено все, как в пределах этого особняка, так и в масштабах вселенной.
Алана счастлива. Невыразимо, беспамятно и безумно. Прежде чем выйти из спальни, которая среди многочисленной прислуги имеет статус "хозяйская" или что - то типа того, куда без стука разрешено заходить только Крису, она вновь наклоняется к любимой, прижимает к постели её ладони, переплетая пальцы, и чувствует тонкое колечко вокруг безымянного. Почти четыре года она уже считала её своей, делила жизнь и не представляла в принципе, что они могут расстаться и быть с другими людьми; то, что они созданы друг для друга всегда было для нее таким очевидным, что вопрос о заключении брака никогда не был животрепещущим.
Блум никогда всегда была сторонницей минимализма, поэтому помпезной церемонии не было. Тогда она ждала Криса и во время церемонии он так живо пинал ее по почкам, что Алана была уверена, что она отвалится и выйдет вместе с плодом, как бы тупо и ограниченно это не звучало.
Кристофер Верджер родился в ноябре. Схватки начались очень неожиданно, на пару недель раньше срока, что напугало обеих, даже неизвестно кого сильней. Блум очень боялась, что в связи с ЭКО что-то может пойти не так, а она не могла допустить, чтобы что-то пошло не так.
Роды были тяжелыми, ровно настолько, что Блум не помнит, как все началось, и как закончилось. Все как в тумане, кровь, крик, бесконечный приказ "дыши". Если бы у нее были силы, она бы двинула ногой этому бездарю - акушеру. Сукин сын.
То, как малыша положили на живот тоже осталось где-то в глубинах сознания, хотя этот жест безусловно пробудил в ней материнский инстинкт. Ну так говорят, она не спорит. По - моему материнский инстинкт пробуждают другие вещи, но раз общепринятое утверждение гласит обратное, кто она, чтобы спорить.
- Мамааааааа.....- распахнув дверь спальни в комнату врывается маленький сорванец. Ему недавно исполнилось три, самый активный возраст, когда все делается на бегу. Брюнетка подхватывает ребенка на руки, не давая пробраться дальше в комнату, чтобы не тревожить Марго, которая еще не соизволила поднять свое тело с постели.
- Тише родной, - Блум целует сына в щеку, не без гордости рассматривая черты его лица. Она настолько очарователен, что даже гены Мейсона Верджера не способны его испортить.
- Простите, мисс Блум, я не успела за ним... - начинает оправдываться женщина средних лет, аккуратно приоткрыв дверь спальни. Не долго думая, брюнетка двигается ей навстречу, не давая возможности заглянуть внутрь. Табу должно оставаться табу.
Алана покинула комнату с ребенком на руках, ее взгляд не сильно приветлив, отчего няня Криса слегка смущается и мнется на месте. -Все в порядке, не беспокойтесь. Я заберу его на время. Вам сообщат, когда вы понадобитесь.
Обозначив позиции, Блум спустилась в столовую, щекоча сына, который все еще оставался на руках и трепетно прижимался к ней.
- Сейчас мы позавтракаем и подождем нашу маму, которая скоро спуститься...
- зяяявтрак! - неумело, слегка картавя произнес мальчик, - чтобы ты рос большим - пребольшим, как наш садовник...

Отредактировано Alana Bloom (2015-10-06 00:54:14)