Простые металлические линии образуют незатейливый узор. Серебряный чуть вытянутый лист на цепочке – украшение не в стиле Лидии Мартин. Да и скорее всего не серебряный он вовсе, а от благородного металла достался лишь цвет. Холодный. Строгий. И хотя незатейливая вещица принадлежит не ей, девушка уверенно сжимает её в ладони. Потом отпускает, слегка раскачивая на цепочке у себя перед лицом, и так раз за разом. Чего ты хочешь этим добиться? Впрочем, безделушкой кулон не назовёшь, ведь для его хозяйки он был по-настоящему дорог. Так Эллисон был дорог медальон её семьи, - ассоциация напрашивается сама собой, и Лидия невольно сжимается от этой мысли. Тогда она отозвалась о наследии семейства Арджент весьма прохладно, заявив, что более безвкусной вещицы в жизни не видела, хотя правдой это было лишь отчасти: на самом деле её пугало изображение волка на нём, будоражило воспоминания, которые она так старательно глушила в себе материнскими таблетками.
Кулон Трейси – из той же серии. Простой и невзрачный, он казался Мартин ниточкой, связывающей её с погибшей девушкой и с событиями недавней ночи, которые восстановить до конца не получалось. Ей не давало покоя чувство того, что она упускает что-то важное. Что стоит ей сложить две части головоломки, как полная картина предстанет её взору во всей своей красе. Ей казалось, что это элементарно. Нужно лишь понять, только вот с этим до сих пор были проблемы. Если от способностей банши и есть какой-то толк, то вот он, подходящий момент, чтобы применить их. Вместо этого она терзалась невыносимым ощущением того, что уже совсем близка к разгадке, но по-прежнему не улавливала сути. Теперь она могла с лёгкостью сравнить это чувство с целым рядом более приземлённых, но ни одно в полной мере не отражало её эмоций.
Лидия сама не раз отвергала теорию о том, что прикосновение к предмету усопшего может послужить катализатором для активации её умений, хотя Стайлз снова и снова предлагал ей потрогать ключи, дверцу машины, мел… в общем, всю дрянь, которая могла хоть как-то быть связано с нужным им человеком. Она же была уверена, что это не так, ведь куда чаще её приводили к цели именно звуки, и это даже без учёта голосов, которые могла слышать одна она. И всё же, несмотря на всё отрицания, не могла не вертеть в руках тонкую подвеску, снова и снова сжимая в ладонях ставший тёплым от прикосновений металл. Пропускала между пальцами тонкую цепочку и всякий раз ждала чего-то – наверное, какого-то озарения, которое ей было сейчас крайне необходимо, - но никакого отклика не получала. Как и обычно. Банши вообще стабильностью не могут похвастаться.
Вешая кулон себе на шею, она всякий раз колебалась, испытывая некую неловкость от того, что вещица ей не принадлежит. Чувствуя, что этим жестом словно вторгается в личное пространство девушки, которую при её жизни даже не могла назвать своей подругой. Нарушает все границы. Не могла отделаться от стойкого ощущения того, что делает что-то кощунственное, когда прятала подвеску под одеждой, вздрагивая от того, какой холодной она ей казалась. Но и выпустить украшение не могла и неизменно таскала с собой, и если изначально смотрела на аккуратный резной листок как на напоминание того, что не справилась, то после того, как Тео снял с себя маску дружелюбного соседа… На самом деле причину Лидия затруднялась назвать. Хотя она уже испытывала на себе действие когтей оборотня, проникающего таким образом в её сознание, прекрасно знала, что в виду сильного риска это считалось крайним способом. Рейкен, вероятно, был уверен, что другого выхода у него не было, а Мартин до сих пор приходила в себя после его вторжения в свой разум. Более того, была уверена в том, что ей ещё повезло. Будут последствия.
Собственные ощущения её путали. И хотя сей факт удивительным не казался, ведь не было ни единого дня, когда Лидия Мартин могла с уверенностью заявить, что с ходу знает, как применить способности банши, это продолжало напрягать. А мучившие воспоминания и вовсе казались бредом, вызванным чрезмерным употреблением антидепрессантов, ведь не могли же устранённые докторами неудачные эксперименты восстать из мёртвых? Не могли… От одной мысли о том, что кому, как не ей, вестнице смерти, разбираться в воскрешениях, становилось не по себе – очередное напоминание о том, что ничем помочь она не могла.
Так что же удивительного в том, что Лидия вновь оказалась перед домом Трейси Стюарт? Не нужно было защищать докторскую по психологии, чтобы дать простой ответ: Мартин испытывала чувство вины и никак не могла смириться с трагической гибелью одноклассницы, которую не спасла. Даже то нереалистичное воспоминание с девушкой, возвращающейся к жизни, отлично вписывалось в это объяснение. Не состыковывалось всё это разве что с тем, что Лидия Мартин была не просто девушкой, она была в первую очередь банши, и, как показывала практика, её предчувствия беспочвенными не бывали. И значит если интуиция приводила её к пустовавшему дому покойницы, у этого была какая-то причина. Должна была быть.
- Вламываюсь в чужую собственность по ночам – замечательный пункт для характеристики, - вздохнув, произнесла вслух Лидия, словно будничный саркастичный комментарий мог сделать ситуацию хоть немного более нормальной, пусть и некому было оценить уровень её остроумия. В доме семьи Стюарт девушка была уже не в первый раз и даже незаконно проникала уже повторно, но всякий раз надеялась найти новую зацепку, словно была вероятность, что она пропустит что-то очень важное Такая вероятность, конечно, была, но элементарная логика не находила причин, почему Лидию так тянуло к комнате Трейси и уж тем более почему её никак не отпускала судьба девушки. Сделать ты уже всё равно ничего не сможешь, - повторяла про себя, пролезая под лентой, которой здание услужливо оградили стражи порядка, - Нужно было делать это раньше.
Ощущение проникновения в чужую жизнь было только сильнее в четырёх стенах, что, впрочем, не мешало Лидии продолжать свою незапланированную вылазку, причин которой она и сама до конца не понимала. Не зажигая свет, девушка присела на кровать и огляделась в поисках чего-то новенького, но тщетно – те же безделушки на столе, заставленные книжные полки и изящная фигурка дерева, на которой обычно висел кулон. Невольно коснувшись заветной подвески, та устало прикрыла глаза. – Мне так жаль, Трейси. Так жаль, - слова, не содержащие и доли того, что ей хотелось бы сказать, если бы у неё появилась возможность поговорить с одноклассницей. Правда в последний раз, когда она видела Стюарт, та чуть не убила её, и даже галлюцинация с участием химеры обернулась для Мартин вырванным языком… Наверное, попробовать связаться с ней было крайне паршивой идеей.
Она почувствовала, что оставаться здесь больше не может. Что-то гнало из дома, будь то способности банши или же взыгравшее чувство вины, и Лидия решила ему прислушаться, тем более что она чувствовала усталость и осознала, что больше всего сейчас хочет оказаться в собственной тёплой постели. Как нормальные люди ночью, ага. Да и никто не помешает ей вновь наведаться в дом, ведь жить в нём было уже некому.
Всё ещё теребя тонкими пальцами подвеску у себя на груди, девушка ступила на проезжую часть, не заботясь проверить наличие машин, ведь в столь поздний час жизнь в Бейкон Хиллс словно останавливалась. По крайней мере, для тех жителей, которые не выли на луну раз в месяц. А что если доктора нашли способ возвращать мёртвых к жизни? – звучало дико, звучало неправдоподобно – в стиле книги-предупреждения, карикатурно изобразившей историю трёх учёных, проводящий эксперименты на подростках. Звучало глупо, и Лидия всё ещё думала об этом, когда свет фар ослепил её, лишив возможности сориентироваться в пространстве.
